Памятник в Екатеринбурге на улице Вайнера у Пассажа.
Ефим Михеевич Артамонов считается создателем первого в мире двухколесного велосипеда. Известно, что Ефим Михеевич был крепостным, работавшим на Пожвинском заводе графа (по другим сведениям – князя) Всеволжского. Талантливый изобретатель родился в 1776-м году. Отец мальчика был специалистом, который занимался строительством барж. С раннего детства Ефим оказывал отцу посильную помощь.
С четырнадцатилетнего возраста Артамонов стал ходить пешком на Старо-Уткинскую пристань, куда направили работать его отца. Таким образом, подростку приходилось проходить в день около 160 верст. Возможно, именно тогда он и задумался о том, как было бы хорошо изобрести самокат.
Есть сведения о том, что мальчика однажды высекли розгами за то, что он разъезжал на своем самокате по городским улицам, тем самым распугивая встречных лошадей, которые причиняли вред здоровью граждан.
К слову сказать, сам самокат был изобретен в 1800-м году. Это был прообраз известного нам велосипеда. Данное изделие было железным, с двумя колесами, которые располагались друг за другом. Размер переднего колеса был в два раза больше, чем заднего. Колеса закреплялись на изогнутой металлической раме. Самокат двигался благодаря движению ног. Необходимо было поочередно нажимать на педали, которые располагались на переднем колесе (а точнее, на его оси).
В 1801-м году Ефим Михеевич Артамонов решает совершить на своем изобретении поездку в Санкт-Петербург. Здесь стоит отметить, что большое переднее колесо причиняло «водителю» большие неудобства: при неосторожном спуске транспортное средство могло легко перевернуться, что грозило человеку причинением серьезных увечий. Поднимаясь в гору, необходимо было как можно сильнее «работать» ногами, чтобы самокат не дал обратный ход.
Однако изобретатель был весьма настойчив. Он твердо решил преодолеть все трудности и препятствия. Артамонов все-таки проехал на своем изобретении до Петербурга, а затем сразу же направился в Москву. За этот отважный поступок его наградили 25 рублями и вручили вольную. После этого Ефим Михеевич благополучно возвратился в родной Нижний Тагил, где стал работать над совершенствованием самоката. Любопытно, что копию самоката в наши дни можно увидеть, посетив Нижнетагильский краеведческий музей.
В 1802-м году в Нижнем Тагиле было множество экземпляров изобретения Артамонова. Рабочие планировали повторить поступок Ефима Михеевича и посетить столицу, добравшись до нее на новых транспортных средствах.
Тем не менее, демидовские приказчики с таким благополучным исходом дела были не согласны. В связи с серьезной порчей заводского железа и побегом от крепостного хозяина на самокате, который, как они считали, был сделан специально с целью осуществить этот побег, было решено конфисковать и уничтожить все экземпляры самокатов. Что касается самого Артамонова, то его предполагалось избить кнутом. После этих репрессивных мер полезное изобретение талантливого крепостного было всеми забыто. Современный велосипед создали уже совершенно другие люди. Однако, несмотря на неоднократное совершенствование конструкции велосипеда, основной принцип его действия был таким, каким придумал его Артамонов.
Есть сведения, что в 1815-м году Ефим Михеевич вернулся на родной Пожвинский завод. Однако в разрозненных архивах этого завода отсутствует информация о дальнейших работах гениального изобретателя. По некоторым данным, в 1840-м году его видели на Суксунском заводе Демидова, где он присматривал за тем, как осуществляется постройка железного парохода. Скончался Артамонов в том же Суксуне, в 1841-м году.
А вот другая интерпретация истории с первым велосипедом.
Глава семейства — Михей Артамонов — был известным на Каме специалистом по строительству речных грузовых судов. В таких судах имел нужду и Демидов, сплавлявший «железные караваны» по Чусовой. Скорее всего, пользуясь знакомством, Демидов «одолжил» у Всеволожского специалистов по постройке речных барж на какое-то время, и в их числе Артамонова. В этом случае совершенно понятно, почему Артамоновы не были найдены в списках демидовских крепостных. В пользу этой версии говорит и то, что на Урал Михей Артамонов прибыл без семьи, а только со старшим сыном Ефимом. Произошло это не ранее 1791 года.
Михея Артамонова пристроили на Старо-Уткинскую пристань на Чусовую, где строили баржи для сплава продукции демидовских заводов. А Ефима поставили во главе маленькой мастерской при Нижнетагильском заводе, где под его присмотром изготовляли крепления и прочую железную оснастку для строящихся судов.
В 1800 г., в канцелярию Всеволожского приходит донесение от полицеймейстера екатеринбургской управы благочиния, в котором говорится «…на Илью Пророка холоп Ефимко сын Артамонов ездил по улицам на диковинном самокате и пугал встречных лошадей, кои на дыбы становились, на заборы кидались, и увечья прохожему люду чинили немалые. За что оной Ефимко батогами бит и обременён штрафом в три рубли два алтына и две деньги…». В архивах Всеволода Андреевича было найдено и описание «диковинного самоката»: «…построен из железа и имеет два колеса, расположенных одно за другим и соединённых гнутой рамою. На ось первого колеса закреплены педали, посредством попеременного нажима на оные и приводится в движение сей самокат…» Автор данного описания неизвестен.
А вот предположение о самостоятельной поездке Ефима Артамонова на своём велосипеде в Петербург на коронацию Александра I в 1801 году выглядит неубедительно.
Во-первых, осуществить такой велопробег не позволяли тогдашние дороги.
Во-вторых, кто бы отпустил его с завода в столь длительное и самостоятельное путешествие?..
В-третьих: опыт поездки по Екатеринбургу показывал, что не все соотечественники должным образом понимают значение технического прогресса. К тому же, вряд ли кто-то допустил бы простого мужика, пусть и на «диковинном самокате», под светлые очи самодержца безо всякого приглашения.
Гораздо убедительнее выглядит версия с показом велосипеда на балу в честь вступления Николая Никитича Демидова в чин тайного советника и назначения его членом Камер-Коллегии осенью 1800 года. Балы и карнавалы Николай Никитич любил и умел устраивать. А уж удивить гостей чем-нибудь таким, чего нет ни у кого, это у Демидовых в крови. Впрочем, вполне возможно, что царь всё же мог увидеть артамоновский самокат. В одном из писем близкого друга императора Александра, князя Адама Е. Чарторыжского, упоминается «педальный самокат, изготовленный на заводе т.с. г-на Демидова». Почему подобного описания нет, к примеру, у Жуковского или других известных лиц, приближённых ко двору? Возможно, что показ состоялся не в сам день коронации, а днём позже, или же «самокат» был показан ограниченному кругу лиц. Здесь вопрос остаётся открытым.
Согласно материалам Шарцева и Казанцева, велопробега как такового также не было. Изобретателя вместе с его «самокатом» отправили в Петербург с одним из «железных караванов».
Известна и реакция Николая Никитича на изобретение и изобретателя. Она весьма интересна:
«…Сия безделица зело забавна, но к заводскому делу совсем не пригодна и может быть вредна, а потому постройку самокатов на заводе прекратить, чертежи и оснастку изъять, а расходы возместить в счёт изготовителей…», — писал Н. Н. Демидов управляющему петербургской конторы в 1801 году, — «…мастера Ефимка следует пристроить к хорошему делу, дабы не было у него более мыслей впустую переводить свой талан[т] пустых затей ради. А буде[т] вновь вино пить без меры, сечь его розгами и сажать на цепь у плотины…»
Насчёт премиальных и вольной для всей семьи достоверных сведений нет. Но есть другие, не менее интересные, факты.
В 1815 году Артамоновы возвращаются в Усть-Пожву. Ефим поступает на Пожевской завод на должность старшего механика. В 1816 году на Пожевском заводе по проекту и под руководством известного горного инженера Павла Соболевского было начато строительство первого в России речного парохода. В 1817 году этот пароход был спущен на воду и успешно дошёл своим ходом до Казани без единой поломки. Прямых доказательств того, что Ефим Артамонов принимал участие в проекте, нет. Но есть все основания предполагать, что без старшего механика, не обошлось. В 1821 году на Пожевском заводе закладывается новый пароход. Здесь следы изобретателя велосипеда уже явны. В выплатных ведомостях значится: «…механику Артамонову за новый коноводный кабестан сто пятьдесят рублёв сверху…». Кроме того, известно, что в 1840 году Ефим Михеевич Артамонов был приглашён на Суксунский завод Демидова «надзирать за постройкой железного парохода». Там же, в Суксуне, он и умер в 1841 году…
Однако есть и третья версия этой запутанной истории.
Когда в ходе «борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом» власть пыталась наладить импортозамещение в истории, история с Артамоновым подвернулась как нельзя кстати. Сведения об изобретателе-самоучке были размещены в Большой советской энциклопедии. Там у него появились имя и отчество («Ефим Михеевич») и годы жизни (1776—1841). Артамонову приписывали в последующие годы и другие изобретения, в том числе прототип автомобиля.
Однако исследователи не нашли каких-либо серьёзных подтверждений данной версии. А «велосипед Артамонова» был сделан не раньше 70-х годов XIX века.
Но, перефразируя русскую поговорку, не было бы правды, да легенда помогла. Была высказана гипотеза, что «миф об Артамонове» происходит из истории о тагильском крепостном механике Егоре Кузнецове-Жепинском.
Кузнецов изобрёл музыкальные механические «дрожки» — пароконную тележку на трёх человек (кучера и двух пассажиров). В задней части повозки были встроены дорожный орган и вёрстометр. Во время движения музыкальный механизм исполнял одну из запрограммированных мелодий. А верстометр показывал на шести циферблатах пройденный путь. Мелодичный звонок колокольчика оповещал путешественников о каждой пройденной версте. Таким образом, имея обычные часы, можно было определить скорость движения.
Здесь мы можем говорить о появлении первого прообраза автомобильного спидометра. А это, согласитесь, не менее весомое изобретение.
В 1801 году изобретатель поднёс устройство в дар императорской семье. В благодарность за это он вместе с семьёй был освобождён от крепостной зависимости. «Вольную» получил и его племянник Артамон. Именно здесь некоторые исследователи и усматривают истоки «мифа об Артамонове».
А легенда о русском велосипеде «произвела на свет» памятник и статью в Большой советской энциклопедии.
Изобретение Кузнецова до сих пор можно увидеть в Петербургском Эрмитаже. Как свидетельствуют работники Эрмитажа, даже при сильной тряске во время движения мелодия не сбивается — так искусно сконструирован механизм. Репертуар органа составляют в основном народные песни («Во саду ли, в огороде…», «Ах, вы, сени»).